Сидни Чемберс и кошмары ночи - Страница 52

— Вас никто не называет Хильди? — поинтересовался Леонард.

— Не припоминаю, — ответила Хильдегарда. — Но не стану возражать, если вы будете меня так называть.

— В фильме «Его девушка Пятница» героиню зовут Хильди Джонсон. Помните?

— Экранизация комедии Бена Хекта «Сенсация» с Розалиндой Рассел? — уточнила Аманда.

— Да. — Хильдегарда встала. — Надо посмотреть, как там наш обед. — Она положила руку Сидни на плечо. — Я — его девушка Воскресенье.

— Это было бы здорово. — Его голос прозвучал хрипло.

От Аманды не ускользнуло, как по-хозяйски выглядел этот жест, но постаралась подавить в себе недовольство.

— Думаю, что всегда сумею утешить себя ролью его девушки Субботы.

— В таком случае, — не удержался Леонард, — миссис Магуайер достаются обязанности девушки с понедельника по пятницу.

— Послушайте, — тихо произнес Сидни, — хватит вам про миссис Магуайер.

Его просьба была встречена общим смехом, но никто и не подумал послушаться. Он никак не мог решить, как поступить, чтобы овладеть ситуацией. Неужели ему изменило чувство юмора?

После обеда все пошли прогуляться к реке, и Диккенс, увязавшись за ними, радостно скакал вокруг компании. Сидни дал возможность Хильдегарде и Аманде поговорить друг с другом, а сам намеревался обсудить насущные дела со своим кюре. Но того больше тянуло побеседовать о Достоевском, чем вспоминать о нуждах прихода. У мужчин были свои посторонние увлечения, которые только подогрела случайная встреча с семейством инспектора Китинга, тоже пожелавшего пройтись по лугам.

Три юные дочери Китинга обрадовались возможности поиграть с лабрадором: бросали ему палки, гонялись за ним, а Кэти Китинг заметила, что у ее мужа это первый выходной за много месяцев.

— Да, он постоянно твердит, что все время находится на службе, — кивнул Сидни.

— Вы оба очень много работаете.

— Вы преувеличиваете.

— С вами-то, каноник Чемберс, вообще все ясно. Вы не только выполняете свои обязанности, но стремитесь выполнить работу за моего мужа.

— Поверьте, миссис Китинг…

— Называйте меня Кэти.

— Поверьте, я не ищу приключений.

— Но они вам нравятся.

— Если честно, то нет. Но я хочу, чтобы люди жили лучше и не прибегали к насилию и убийствам для достижения своих целей. Но если они становятся на такой путь, я сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь вашему мужу.

Хильдегарда взяла Сидни под руку, и это не ускользнуло от Аманды.

— Он просто не способен устоять. Такова его натура.

— Хорошая натура, — кивнул Китинг.

— Не уверен. — Сидни вдруг понял, что в светлый день Пасхи ему не хочется, чтобы над ним посмеивались, а также хвалили его.

Аманда уехала в Лондон вечером в воскресенье, на прощание поцеловав Хильдегарду и сказав, как она рада знакомству с ней. Сидни нашел ее манеры безукоризненными и радовался, что две самые близкие ему женщины поладили друг с другом.

— В ней есть искорка, — заметила позже Хильдегарда. — Она умнее, чем кажется. Аманда нарочно так себя ведет?

— Вряд ли. Она начисто лишена жеманства.

— Поскольку она из богатой семьи, людям кажется, будто ей не обязательно работать.

— К своей работе она относится очень серьезно, — заметил Сидни.

— Серьезнее, чем к вам?

— Она считает, что надо мной нужно подтрунивать.

— А вы?

— Предпочел бы, чтобы меня любили.

— Любовь надо заслужить, Сидни, — улыбнулась Хильдегарда. — А для этого — упорно трудиться.

Они провели второй и третий дни Пасхи вместе: гуляли в ботанических садах, ходили на концерт в часовню одного из колледжей, посетили Музей Фицуильяма. Иногда, разглядывая картину, Хильдегарда стояла совсем близко к Сидни, и ему это нравилось. Она была на пять или шесть дюймов ниже его, и он вспомнил, как однажды, прощаясь с ним, Хильдегарда поднялась на одну ступеньку, чтобы заглянуть ему в лицо и расцеловать в обе щеки. Вспомнил, как они впервые сидели вместе на диване, и ему пришлось сообщить ей, что найден убийца ее мужа. Потом они молчали, но ничего не могло быть естественнее. Никогда прежде Сидни не испытывал такой легкости, если находился рядом с человеком, но не говорил ни слова.

— Когда мы снова увидимся? — спросил он во время расставания на станции.

— Приезжайте летом, — ответила Хильдегарда. — Полюбуемся на Рейн. В Германии убивают не так часто. Там безопаснее.

— Не понимаю, что происходит с Кембриджем?

— Закрытая община, здесь сильнее дух соперничества.

— Фридрих Рихтер говорил, что ученому неведома скука. Он, конечно, имел в виду немецкого ученого.

Хильдегарда улыбнулась:

— А вам бывает скучно, Сидни? Иногда мне кажется, что меня вам недостаточно — вам нужны вот эти развлечения.

— Мне они не очень-то нужны, но они явно испытывают меня на прочность.

— Смотрите не обломайтесь.

— Что?

— Пошутила. И не очень удачно.

— Вы все делаете удачно, Хильдегарда.

— Вам надо начинать шутить по-немецки.

— О, до этого пока далеко. Герр Гюнтер бьется, не знает, как обучить меня основам. Я совсем начинающий.

Шум поезда заглушил тихое замечание Хильдегарды:

— И не только в немецком.

Она не понимала, почему человек, откровенно увлекающийся раскрытием преступлений и стремящийся проникнуть в человеческие характеры, так беспомощен с тем, кого любит. Когда же он хоть что-нибудь предпримет?